«Если история человечества — это история превращения обезьяны в ангела, или, как провозгласил Ницше, зверя в Сверхчеловека, то, по-видимому, на одном из этапов этого пути мы должны побывать машинами. Эта участь предопределена нам самим ходом нашей эволюции. Благодаря благам машинной цивилизации, уводящим нас все дальше и дальше от непредсказуемого и зачастую злонамеренного танца природы, мы отказывались от анимистического представления, которое сковывало нас путами природных сил и отдавало во власть незримых духов-управителей. Мы осмелились мечтать о том, чтобы превзойти богов старого мира, обуздать «животную часть» нашей души, возвести урбанизированный рай на покоренной земле. Мы стали современными людьми. И хотя технология, без всякого сомнения, была для человеческих существ единственным способом выразить и навязать другим опыт отдельного от природы существования, этот путь, конечно же, стал по преимуществу путем Запада. Современный Запад, если можно так выразиться, заключил сделку с машинами — конструкциями, состоящими из запчастей и потенциалов, безжизненными по определению. И вот ныне мы технологизировали окружающую среду и изолировали самое себя в рамках научного сознания и больше не нуждаемся в обращении к природе для того, чтобы отразить свое состояние. Сегодня мы заключили рефлексию и даже дух в движения и мыслительные процессы машин» говорит американский философ Эрик Дэвис в книге «Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху», изданной в 1998 году.

И еще не далее чем в 1999 году  авторы книги «Новый цифровой мир» Эрик Шмидт (председатель совета директоров Google) и Джаред Коэн (директор Google Ideas) писали: «Охватывая взглядом все возможности и вызовы будущего, мы видим дивный новый мир, самый динамичный и волнующий период в истории человечества. За короткие сроки произойдет столько изменений, сколько не знало ни одно поколение людей. Их масштаб пока даже трудно оценить, отчасти благодаря устройствам, которые мы держим в руках». А футурист Рэй Курцвейл в своей книге «Эпоха одушевленных машин: когда интеллект компьютеров превзойдет человеческий», также,  вышедшей в 1999 году, сформулировал новый «закон ускорения отдачи» так»: «Технология – это продолжение эволюции другими средствами, следовательно, это эволюционный процесс».

«Итак, что же мы знаем о нашем будущем мире?» к вопросу от создателей нового цифрового мира (Эрик Шмидт (председатель совета директоров Google) и Джаред Коэн (директор Google Ideas) захватывающе рассказано в том же (какое удивительное совпадение) 1999 году в «Матрице» (англ. The Matrix) — культовом научно-фантастическом боевике, снятом братьями Вачовски.

«Во-первых, понятно, что технологии как таковые не панацея от всех болезней современного общества, хотя их разумное использование может изменить мир к лучшему. Компьютеры и люди станут делить между собой все больше обязанностей в зависимости от того, у кого какие задачи получается лучше решать. Человеческий интеллект будет использоваться для выработки суждений, принятия интуитивных решений, анализа нюансов и уникального межличностного общения. Компьютерная мощь пригодится для хранения гигантских объемов информации, бесконечно быстрых вычислений и действий, недоступных нам в силу ограничений человеческой биологии. Компьютеры помогут нам анализировать огромные массивы данных, находить корреляцию и строить прогнозы, помогающие выследить террористов, но задача их задержания и наказания будет по-прежнему решаться людьми. Использование роботов благодаря их быстрой реакции позволит сохранять человеческие жизни непосредственно в бою, но для определения конкретных условий их применения и выработки плана их действий понадобится суждение человека.

Во-вторых, виртуальное пространство не изменит и не улучшит существующий мировой порядок. Скорее, приведет к усложнению практически всех его аспектов. Граждане и государства будут предпочитать тот мир, который, как им кажется, они больше контролируют: первые – виртуальный, вторые – реальный. Это противостояние просуществует столько же, сколько и сам интернет. Чтобы начать революцию, может оказаться достаточно горстки храбрецов, действующих в виртуальном пространстве. Однако жесткими мерами власти вполне способны подавить выступления на улицах. Сплотившись, меньшинство объявит об образовании виртуального государства, но, если что-то пойдет не так, как задумывалось, бунтари проиграют и в виртуальном, и в реальном мире.

В-третьих, государствам придется проводить по две внешние и две внутренние политики, по одной на каждый из миров, иногда противоречивые. Положим, какая-то страна организует кибератаку против недруга, пойти войной на которого и мечтать не могла бы. Или давать возможность диссидентам выпустить пар в интернете и прочесывать городские улицы в поисках оппозиционеров, жестоко подавляя любые акции протеста. Или участвовать в виртуальных интервенциях, даже не собираясь отправлять людей (или роботов) в реальный бой.

И, наконец, благодаря распространению интернета и мобильных телефонов люди получат небывалую власть. Но за это придется платить, рискуя в первую очередь сохранением тайны частной жизни и ослаблением безопасности. Новые технологии дают возможность собирать и хранить много персональных сведений: о вашем прошлом, настоящем и будущем местонахождении, о просмотренной вами информации – и хранить так долго, как нужно для корректной работы программ. Такая информация никогда не была доступна прежде, и всегда существует опасность, что ее используют против вас. Все это будет регулироваться национальными законодательствами, но подходы к регулированию могут очень сильно отличаться, причем не только между демократическими или авторитарными странами, но и в рамках схожих политических систем. Вероятность утечки информации возрастает, и, несмотря на наличие механизмов защиты, хранить ее в тайне с течением времени станет все сложнее из-за человеческих ошибок и преступных действий. Ответственность за безопасность данных лежит на компаниях, организующих их хранение, и в этом смысле ничего не изменится. Однако пользователи также не должны беспечно относиться к защите своих персональных данных…

Мы хотим сказать, что в будущем нам придется иметь дело с историей уже двух цивилизаций: материальной, которая развивается тысячи лет, и виртуальной, только-только формирующейся. Они будут более-менее мирно сосуществовать, отчасти компенсируя недостатки друг друга. Виртуальный мир позволит активным гражданам избегать репрессий государства, объединяться и заниматься протестной деятельностью; остальные смогут просто бродить по сети, обучаться и развлекаться. В реальном мире будут устанавливаться правила и приниматься законы, призванные обуздать анархию мира виртуального и защитить людей от хакеров-террористов, дезинформации и спекулирования на их юношеских проступках. Вечное хранение виртуальных данных не позволит преступникам уничтожить улики против себя и отрицать вину, так что ответственность людей за свое поведение в реальном мире вырастет до небывалых высот.
Произойдет взаимовлияние виртуальной и материальной цивилизации, а баланс между ними определит, каким станет наш мир. С нашей точки зрения, этот мир, при всем его несовершенстве, окажется справедливее, прозрачнее и интереснее, чем можно себе представить. Как при заключении любого социального контракта, пользователи добровольно пожертвуют некоторыми вещами, которые ценят в реальном мире: приватностью, безопасностью, сохранностью персональных данных, – ради преимуществ, которые они получают, имея доступ в мир виртуальный. И наоборот, почувствовав вдруг, что кто-то посягает на эти преимущества, они примут все меры для того, чтобы призвать виновных к ответственности и изменить материальный мир.»

Но с присущим Востоку духовным спокойствием Кисё Курокава в книге «Философия каракури: Симбиоз технологии и человека» делится взглядом и собственным опытом жизни в новом цифровом мире: «На Западе технология и человечество рассматриваются в оппозиции по отношению друг к другу. Наш выбор — это не двойственный, дуалистический выбор между технологией и человечеством. Вызов, который нам сегодня брошен, состоит в необходимости развить философию, которая гуманизировала бы технологию. Моё рабочее пространство с компьютером IBM располагается рядом с моей чайной комнатой, Юисикан, и имеет с ней общий вход. Здесь создано пространство, в котором последние технологии сосуществуют в симбиозе с традиционным, естественный искусством чайной церемонии без малейшего диссонанса. Рабочая комната — очень приятное место. «Чайная комната в космическом шаттле» — девиз, который я придумал, чтобы обозначить симбиоз человечества и технологии. Космический шаттл, пролетающий в небесах под огромной нагрузкой, сам по себе не представляет зрелой технологии. Когда будет запущен космический шаттл, который заключал бы в себе пространство для человека в виде чайной комнаты, лишь тогда сможет он принести человеку новую радость и удовольствие».

Что Вы чувствуете из 2016 года?

С Благодарностью Мелентьевой А. за предоставленные материалы